Смотреть больше слов в «Историческом справочнике русского марксиста»
Rzeczownik Фрэнсис Francis
Фрэ́нсис (Francis) Дик (р. 1920), английский писатель, автор детективов. В годы Второй мировой войны военный лётчик, в дальнейшем жокей, неоднократный ... смотреть
(1840-1897) Наиболее известный и уважаемый в мире американский экономист своего поколения, Уолкер сделал разностороннюю и выдающуюся карьеру. После получения степени бакалавра гуманитарных наук в 1860 г. он год изучал право перед тем, как вступил в ряды Северной армии, и сменил последовательно различные должности и чины: генерала во время Гражданской войны, заместителя Дэвида Уэлса в бюджетном управлении, главы Статистического бюро Казначейства США, руководителя переписей населения в 1870 г. и 1880 г., профессора политической экономии и истории в возглавляемой Шиффилдом Йельской технической школе, а также иногда в университете Джона Хопкинса, президента Политехнического института Массачусетса в 1891-97 гг. На родине Уолкер был в первую очередь известен как выдающийся руководитель в области образования и статистик, поскольку он постоянно повышал стандарты государственной статистики, помог создать постоянно действующий Комитет переписи и занимал должность президента Американской статистической ассоциации с 1882 г. по 1897 г. За границей его больше знали как экономиста-теоретика, особенно благодаря его работам о заработной плате, деньгах и денежной политике. Его жесткая критика теории фонда заработной платы и создание теории заработной платы, основанной на понятии остаточного истца привлекли большое внимание, хотя у этой теории и появилось всего лишь несколько приверженцев. Его работы, посвященные деньгам, и учебник по политической экономии также были высоко оценены, а его поддержка биметаллизма, которая привела к превращению серебра в деньги, серьезно повлияла на результаты тех жарких споров, которые имели место вокруг денежной политики. В 1878 г. Уолкер был назначен представителем США на проходившую в Париже международную конференцию, посвященную денежной политике, но в последние годы своей жизни он отказывался от подобных приглашений, т. к. он разочаровался в международных переговорах из-за их медленного прогресса. Умеренный критик общепринятого классического принципа laissez-faire, Уолкер с симпатией относился к молодому поколению американских экономистов, получивших образование в Германии и, следовательно, был наиболее подходящей и практически идеальной кандидатурой на должность президента Американской экономической ассоциации, которую он и занимал с 1885 по 1892 гг. Его президентские речи обнаруживают ясное понимание состояния науки и зарождающейся профессии экономиста-теоретика в те переломные годы. Уолкер был человеком широких взглядов, прямой в высказываниях, но справедливый в спорах. Он верил в конкуренцию, понимая ее несовершенства. Не являясь фанатичным приверженцем свободной торговли, он был обеспокоен ростом иммиграции и снижением уровня рождаемости. Будучи защитником умеренного сокращения рабочего дня, он был одним из первых американских экономистов, кто увидел в прибыли ренту, связанную с предпринимательскими способностями. Спустя пятьдесят лет после его смерти выдающееся значение Уолкера было признано, когда Американская экономическая ассоциация выбрала его имя для наиболее почетной награды медали Уолкера.... смотреть
род. 22 янв. 1561, Лондон - ум. 9 апр. 1626, Нейгейт) - англ, государственный деятель и философ. Является родоначальником современного англ, эмпиризма, указал путь для бурного развития естественных наук, хотя сам в какой-то мере остался в путах средневековой метафизики. Важнейшую задачу науки Бэкон видел в покорении природы и целесообразном преобразовании культуры на основе познания природы. Для этого, считал он, человеку необходимо отказаться от предрассудков и ложных представлений (идолов). Единственно надежным источником познания, по Бэкону, является опыт (наблюдение и эксперимент), а единственно правильным методом познания - индукция, которая ведет к познанию законов; от них можно снова спуститься к опыту, прийти к тем изобретениям, которые укрепляют власть человека над природой, ибо человек способен осуществить то, о чем он знает: "tantum possumus quantum scimus". Осн. произв.: "De dignitate et augmentis scientiarum", 1605 (рус. пер. "О достоинстве и приращении наук", 1874); "Novum organum scientiarum", 1620 (рус. пер. "Новый органон", 1938); "Nova Atlatis" (незаконч.), (рус. пер. "Новая Атлантида", 1874). ... смотреть
барон Варуламский: канцлер Англии и философ (Лондон, 1561-1626). Сын охранника министра юстиции во время правления Елизаветы I. Изучает право и становится адвокатом Короны. Обвиненный во взяточничестве в 1621т., теряет место и оказывается исключенным из общественной жизни. Последние годы посвящает науке и философии. Автор «Эссе о морали и политике» (1597), знаменит прежде всего как создатель современной эпистемологии и экспериментального индуктивного научного метода. Эта новая логика предполагает три момента научного исследования: 1) наблюдение фактов; 2) выдвижение гипотезы с помощью индукции; 3) экспериментальная проверка гипотезы наибольшим количеством фактов. Бэкон упорядочил рациональную организацию эксперимента, составляя «таблицы присутствия», «отсутствия» и «степени», цель которых — отделить истинные причины от феноменов. Его главное произведение — «Novum Organum Scientiarum» («Новый Органон», 1620), установивший принципы, которые до сих пор действуют в нашей эпистемологии. ... смотреть
Bacon), (22 янв. 1561 – 9 апр. 1626) – англ. философ-материалист, родоначальник англ. материализма, перенесший вместе с Локком "из естествознания в философию ...метафизический способ мышления" (Энгельс Ф., Анти-Дюринг, 1957, с. 21). Младший сын Н. Бэкона, лорда-хранителя печати. Закончил образование в Кембридже (1575). В 1584 Б. был избран в парламент. С 1617 – лорд-хранитель печати при короле Якове I, затем – лорд-канцлер, барон Веруламский и виконт Сент-Олбанский. В 1621 Б. был привлечен к суду по обвинению во взяточничестве, осужден и отстранен от всех должностей. Вскоре помилованный королем, Б. не вернулся на гос. службу и последние годы жизни посвятил науч. и лит. работе. Науч. и политич. деятельность Б. проходила в период, к-рый Маркс называл "прологом английской революции" ("Архив Маркса и Энгельса", т. 8, 1946, с. 95), и отвечала потребностям растущей буржуазии и обуржуазившегося "нового дворянства", заинтересованных в росте производства, технич. усовершенствованиях, развитии наук о природе. Философия Б., современниками к-рого были Шекспир, Бруно и Галилей, сложилась в атмосфере общего науч. и культурного подъема, к-рый охватил страны Европы, вставшие на путь капиталистич. развития. Ее появление означало освобождение науч. мысли от церк. догматики и схоластич. псевдоучености. Философия Б. явилась дальнейшим шагом в развитии материализма. Еще в юности Б. задумал грандиозный план "Великого Восстановления наук" ("Instauratio Magna") и всю жизнь работал над его осуществлением. Первую часть этого труда составляет классификация существующих и возможных наук. Б. разделял все науки соответственно трем способностям, к-рые он приписывал человеч. разуму. Память лежит в основе истории, воображению соответствует поэзия, рассудок является источником философии, к-рую Б. делил на учение о боге, о природе и о человеке. Человек, по Б., познает природу непосредственно, бога – через природу, самого себя – путем рефлексии. Помимо этих частных наук, Б. относил к области желательного (desiderata) "первую философию", имеющую дело с понятиями, применимыми во всех областях знания. Важнейшее значение Б. придавал науке о природе, разделяя ее на теоретическую (исследующую причины) и практическую (дающую результаты). Теоретич. наука включает физику, изучающую действующие и материальные причины, и метафизику, имеющую своим предметом формальные и целевые причины (фактически никакой роли в его учении не играющие). В практич. науках физике соответствует механика, метафизике – натуральная магия. Математику Б. считал вспомогат. наукой по отношению к физике. Отстаивая устаревшую уже теорию двойственной истины, Б. требовал, чтобы религия не вмешивалась в область науки, но включал в философию "натуральную теологию" и признавал откровение равноправным источником знания (Собр. соч., ч. 1, СПБ, 1874, с. 236–238). Учение Б. "еще кишит ... теологическими непоследовательностями" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 143). Основополагающая идея учения Б. состоит в том, что наука должна дать человеку власть над природой, увеличить его могущество и улучшить его жизнь. Анализируя упадок наук ("Новый Органон", Л., 1935, с. 76), критикуя бесплодную схоластику и ее силлогистич. дедуктивный метод, а также схоластизированного Аристотеля, Б. видел цель познания в том, чтобы способствовать практич. деятельности людей (там же, с. 147 и 199; "Новая Атлантида", М., 1954, с. 32–43). Б. признавал возможность истинного знания как точного изображения бытия. Он высмеивал скептиков, к-рые "обращают бессилие своей науки в клевету против природы" ("Новый Органон", с. 156), но считал необходимым сомнение, расшатывающее ложные учения и суеверия. Б. считал причиной заблуждений разума ложные идеи, к-рые он называл "призраками" или "идолами". Он насчитывал четыре вида "призраков". П р и з р а к и р о д а общи всем людям и являются искаженным отражением вещей в силу того, что человек примешивает к их природе свою собственную. П р и з р а к и п е щ е р ы вытекают из индивид. особенностей каждого человека. Призраки рынка – заблуждения, вытекающие из неверного использования слов. П р и з р а к и т е а т р а – ложные учения, завлекающие человека, подобно пышным театральным представлениям. Путь преодоления "призраков" – обращение к опыту и обработка его индукцией. Чувства для Б. – основа всего знания, но он против эмпириков, к-рые, подобно муравью, только собирают попадающиеся на пути факты. Догматики или рационалисты, подобно пауку, тянут паутину мыслей из своего ума. Истинный же ученый берет пример с пчелы, извлекающей сок из цветов сада и поля и собств. умением преобразующей его в мед. Союз опыта и рассудка, по Б., – залог успеха познания и действия. Маркс писал, что для Б. "наука есть опытная наука и состоит в применении рационального метода к чувственным данным" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 142). Свой логич. метод "истинного наведения" Б. противопоставлял не только дедукции (не отвергая ее полностью, но считая ее негодной для получения новых истин), но и примитивной индукции через простое перечисление случайных признаков, способной дать лишь шаткие выводы. Орудие познания и действия, по Б., – это новый метод истолкования природы, открытий и изобретений, опирающийся на планомерно поставленный эксперимент. Подчеркивая роль эксперимента, Б., однако, настаивал на том, чтобы различать "плодоносные" и "светоносные" опыты ("Новый Органон", с. 167); первые направлены на ближайшие результаты и упускают знание причин, к-рое одно только может быть основой подлинного могущества человека. Поэтому Б. призывал искать светоносные опыты, к-рые хотя "сами по себе не приносят пользы, но содействуют открытию причин и аксиом" (там же) и к-рые способны стать источником новых практич. открытий и изобретений. Это различение замазывают представители прагматизма (см. J. Dewey, Reconstruction in Philosophy, 1949, p. 52), неправомерно выдающие себя за последователей Б. Для Б. сила человека и его успех основаны лишь на истинном знании объективного мира. Не будучи естествоиспытателем, Б. подчас неверно оценивал нек-рые открытия и научные идеи своего времени. Б. преуменьшал роль математики для естествознания; он отказывался признать истинность гелиоцентрич. системы Коперника (Собр. соч., ч. 1, СПБ, 1874, с. 252 и 288). Б., тем не менее, сумел уловить дух новой науки, понять, что она материалистична по своему существу и по методу основана на опыте. Учение Б. дало прочную материалистич. основу естествознанию. В этом смысле Маркс писал, что "настоящий родоначальник а н г л и й с к о г о материализма и всей современной экспериментирующей науки – это Б э к о н" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 142). Влияние естествознания 17 в. на Б. сказалось в присущей его учению аналитич. тенденции, в стремлении разлагать все сложные вещи и явления на простые и сводить многообразие материи и движения к элементарным формам. Анализ природы Б. вел по двум различным, хотя и нередко переплетающимся направлениям. В соответствии с духом естествознания своего времени Б. искал в вещах атомистич. структуру, с одобрением ссылался на Демокрита и доводил разложение материи до атома, "который является реальным существом, обладающим материей, формой, измерением, местом, силой сопротивления, стремлением..., движением и эманациями..." ("О принципах и началах", М., 1937, с. 65). Эта первая линия исследования, "принципов и начал" не получила у Б. окончат. завершения. Б. не считал, что мысленное разложение материи на бескачеств. однородные атомы способствует решению гл. практич. задачи науки – изменять природу тел и содействовать благосостоянию людей ("Новый Органон", с. 131–34). Понимание Б. материи не стало еще полностью механическим, как у Галилея, Декарта или Гоббса. Он понимал материю как объективное многообразие чувств. качеств, воспринимаемых человеком и нужных ему. У Б., говорил Маркс, "материя улыбается своим поэтически-чувственным блеском всему человеку" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 143). Б. отвергал представление о материи как о пассивном, инертном начале. Материя полна у него внутр. активности (см. тамже, с. 142). Вторая линия анализа Б. природы вела от чувств. свойств или "природ" к лежащим в их основе "формам". Пользуясь аристотелевско-схоластич. термином "формы", Б., однако, понимал под формой сущность, или основание, или закон образования данного свойства, сводящийся в конце концов к определ. конфигурации и движению более или менее мелких материальных частиц, составляющих тело. Так, "Форма" теплоты, по Б., – это особое движение незаметных для глаза частиц: "Тепло есть Движение распространения, затрудненное и происходящее в малых частях" ("Новый Органон", с. 245). Считая движение неотъемлемо присущим материи, Б. не сводил его лишь к механич. перемещению, но допускал по меньшей мере 19 качественно различающихся видов движения, давая им весьма причудливые наименования (см. тамже, с. 324–44). По мнению Б., природа может быть сполна разложена на конечное число форм и видов движения, в результате комбинирования к-рых образуются все вещи. В этом проявилась метафизичность взглядов Б. Конкретная задача индукции, как ее понимал Б., состояла в отыскании форм. Этой цели должны служить предложенные им таблицы присутствия, отсутствия и степеней, т.е. определенные способы учета изучаемых свойств у отдельных предметов данного класса. Сопоставление этих таблиц позволяет обнаружить тот искомый признак, к-рый необходимо связан с исследуемым свойством, вызывает его, составляет его форму. Истинная индукция, по Б., включает и ряд др. приемов – "вспомоществований" разуму. Поскольку сбор примеров, заполняющих таблицы, требовал знания массы фактов, Б. считал важнейшей задачей науки их собирание и до конца жизни работал над составлением "Естественной и Экспериментальной истории", к-рая должна была явиться третьей частью "Великого восстановления". Предложенная Б. техника индукции исходила из ошибочного предположения о возможности исчерпать "Естественной историей", все богатство явлений природы и свести их к огранич. числу форм. Хотя она не могла быть применена практически, заложенные в методе Б. идеи получили плодотворное развитие в системах индуктивной логики, особенно у Дж. С. Милля. Социально-политич. взгляды Б., изложенные гл. обр. в "Опытах" и в "Новой Атлантиде", проникнуты стремлением укрепить положение буржуазии и "нового дворянства" и побудить монархию способствовать развитию капиталистич. отношений в стране. Б. отрицательно относился к крупному феод. дворянству и рекомендовал монарху держать его дальше от себя, опираясь на деятельные слои среднего дворянства. Б. высказывался за активную колониальную политику, не останавливающуюся даже перед войной. Видя в трудящихся массах постоянный источник смут и беспокойства, Б. рекомендовал для сохранения порядка применять к народу и его вождям обман, подкуп и прямое насилие. Учение Б. оказало огромное влияние на последующее развитие науки и философии. Логич. метод Б. стал отправным пунктом развития индуктивной логики. Его материалистич. учение о природе и познании заложило основу материализма Гоббса, сенсуализма Локка и его последователей. Призыв Б. к эксперимент. изучению природы явился стимулом для естествознания 17 в. и сыграл важную роль в создании науч. организаций (напр., Лондонского королевского об-ва). Классификация наук Б., несмотря на положенный в ее основу субъективный принцип разделения наук, сыграла большую положит. роль в истории науки и была принята франц. просветителями в качестве основы разделения наук в издававшейся ими "Энциклопедии". Соч.: Opera omnia, [ed. J. В. Sch?nwetter...], Francf./M., 1665; The works of Francis Bacon..., by Mallet, v. 1–4, L., 1740; v. 1–5, L., 1765; The works of Francis Bacon..., ed. by B. Montagu, v. 1–16, L., 1825–36; v. 1–3, Phil., 1846; The works..., ed. by J. Spedding, R. L. Ellis and D. D. Heath, v. 1–14, L., 1857–74; Oeuvres de Bacon, introd. par M. F. Riaux, v. 1–2, P., 1851–52. Лучшим классическим изданием считается изд.: J. Spedding..., кроме указанного выше, – The philosophical works of Francis Bacon..., reprinted from the texts..., of Ellis-and-Spedding-ed. with an introd. by J. M. Robertson, L.–N. Y., 1905; Сокращения философии канцлера Франциска Бакона, т. 1, пер. с франц. В. Тредиаковского, в кн.: Житие канцлера Франциска Бакона, М., 1760; О мудрости древних из Бакона, "Утренний свет", 1780, май; О скептицизме. О воображении. О страстях. О перемене человеческих дел, там же, 1780, июнь; О добродетели, там же, 1780, июль; Пан или природа, "Друг юношества", 1809, сент.; Ученость, "Каллиопа", Сборник 1, М., 1815; Сирены, или Удовольствия, там же, Сборник 2, М., 1816; Учение, "Соревнователь просвещения и благотворения", 1824, No 7; Собр. соч. Бэкона, т. 1–2, пер. П. А. Бибикова, СПБ, 1874. "Новый Органон" ("Novum Organum Scientiarum") – гл. филос. произведение Б., вторая (логич.) часть "Великого восстановления" ("Instauratio magna"). Хотя, как свидетельствует биограф Б. – В. Раули, "Новый Органон" переделывался автором до 12 раз, он был опубликован неоконченным. Название подчеркивает желание Б. противопоставить свое сочинение как орудие новой науки логич. трудам ("Органону") Аристотеля. Написанный в форме афоризмов, "Новый Органон" состоит из 2 книг: первая – преимущественно критическая, "разрушительная", направленная против схоластики, вторая – позитивная, излагающая логич. метод Б. "Новый Органон" переведен на все европ. и мн. др. языки. Первое издание вышло в 1620 в Лондоне на лат. яз. и включало также предисловие к "Естественной и Экспериментальной истории" (т.н. "Parasceve"); второе издание было опубликовано в Амстердаме в 1660. Первый перевод на англ. яз. был сделан в 1733 П. Шоу (Peter Shaw; в трехтомном собр. соч. Б. на англ. яз.), переиздано в 2 томах в 1802, 1818, следующий – В. Вудом, L., 1844: имеются изд.: ?. ?., 1901, [1937]. На франц. яз. – F. Bacon, Oeuvres, t. 1–6, Dijon, an. 8 [1800]; затем в сборниках (вместе с произв. Декарта и Лейбница) в Париже в 1840, 1847, 1857 гг.; на нем. яз. – Franz Bacon´s Neues Organon, В., 1870; имеются издания в Италии (Bassano, 1788), в Венгрии (Будапешт, 1885, 1954), в Испании (Мадрид, 1933), в Чехословакии (Прага, 1922), в Румынии (Бухарест, 1957). В рус. пер. – Собр. соч., ч. 2, пер. П. А. Бибикова, СПБ, 1874, пер. С. Красильщикова, [Л.], 1935, Л.–М., 1938. Лучшим считается издание под редакцией и с предисловием Т. Фаулера (Th. Fowler, Bacon´s Novum Organum, Oxf., 1878, 1889). Лит. о "Новом Органоне": Белый Б. и Силин ?. ?., Бэкон. Новый Органон, "Под знаменем марксизма", 1936, No 1; Городенский Н., Франциск Бэкон, его учение и энциклопедия наук, Сергиев Посад, 1915; Разбор "Нового Органона" дан в книге Фаррингтона (В. Farrington, Francis Bacon, philosopher of industrial science, ?. ?., 1949). "О достоинстве и усовершенствовании наук" ("De dignitate et augmentis Scientiarum", 1623) – значительно расширенный перевод на лат. яз. вышедшей на англ. яз. в 1605 работы Б. "О преуспевании знания" ("Advancement of Learning"). Опубликована в 1623 как первая часть "Великого восстановления наук", поскольку Б. не удалось написать первоначально задуманную работу "Разделение наук". 1-я книга является почти дословным переводом 1-й книги англ. издания и посвящена критике недооценки наук и доказательству их величайшего значения для человечества. Остальные 8 книг содержат классификацию и обозрение наук. Работа имеет большое методологич. значение и тематически дополняет "Новый Органон". Др. изд. на лат. яз. – Р., 1624; Argentorati, 1635; Lugdunum Batavorum, 1652; Amst., 1662; на англ. яз. – L., 1674; Edin., 1769; 1823; на франц. яз. – Neuf livres de la Dignit? et de l´accroissement des sciences, P., 1632; P., 1634; L´artisan de la fortune, P., 1640; P., 1689 и др. На рус. яз. эта работа имеется только в весьма неточном переводе П. А. Бибикова (Собр. соч. Бэкона, т. 1, СПБ, 1874). Лит.: Герцен А. И., Письма об изучении природы, Избр. философские произв., т. 1, [M.], 1948, с. 239–70; Либих Ю., Ф. Бэкон Веруламский и метод естествознания, СПБ, 1866; Mаколей Т. Б., Очерк жизни лорда Бакона, "Библиотека для чтения", т. 140, [ч. 2], СПБ, 1856; его же, Лорд Бэкон, Полн. собр. соч., т. 3, СПБ, 1862; Фишер К., Реальная философия и ее век. Франциск Бакон Веруламский, 2 изд., СПБ, 1870; Литвинова ?. ?., ?. Бэкон. Его жизнь, научные труды и общественная деятельность, СПБ, 1891; Милонов К. К., Философия Фр. Бэкона, [М., 1924]; Быховский Б., Бэкон и его место в истории философии, "Под знаменем марксизма", 1931, No 6; Суслин М., Бэкон и его трактат "О принципах и началах", "Под знаменем марксизма", 1936, No 9; Субботник С., Ф. Бэкон, [Краткий очерк жизни и учения, М.], 1937; Тарасов Н. В., Ф. Бэкон..., "Тр. Воронежск. го с. мед. ин-та", 1940, т. 9; 1941, т. 11; Шупина В. М., Взгляды Фр. Бэкона на право, мораль и церковь, "Уч. зап. Моск. обл. пед. ин-та", 1955, т. 22, вып. 2; Голосов В., Очерки по истории английского материализма XVII–XVIII веков, [Красноярск], 1958, гл. 1, 2; Church R. W., Bacon, L., 1884; Broad C. D., The philosophy of Francis Bacon, Camb., 1926; Fowler Th., Bacon, N. Y., 1881; R?musat Ch., Bac?n, sa vie, son temps, sa philosophie et son influence jusqu´? nos jours, [3] ?d., P., 1865; Taylor ?. ?., Francis Bacon, [A lecture], L., 1927; Gundry W., Francis Bacon, a map of days..., L., [1946]; Anderson F., The philosophy of Fr. Bacon, Chi., [1948]; Farrington В., Francis Bacon philosopher of industrial science, N. Y., [1949]; Gibson R. W., Francis Bacon, a bibliography of his works and of Baconiana to the year 1750, Oxf., 1950; Bacon Francis, в кн.: Encyclopaedia Britannica, L. [a. о.], 1955; Frost W., Bacon und die Naturphilosophie..., M?nch., 1927. M. Мельвиль. Москва. ... смотреть
1561-1626) - английский философ, писатель, политический деятель. Он задумал грандиозный проект «великого восстановления наук», наиболее важной частью которого была работу «Новый Органон, или истинные указания для истолкования природы». Разработал классификацию наук, считал источником философии рассудок, а ее предметом Бога, природу и человека. Главная задача научной философии - очистить разум от «идолов» (заблуждений) - субъективности и ложных авторитетов. Выделял 4 вида «идолов» - идолы рода, идолы пещеры, идолы рынка, идолы театра. Ему приписывают девиз «Знание-сила». В своих социально-политических произведениях «Опыты, или Наставления нравственные и политические» и «Новая Атлантида» Бэкон был идеологом просвещенной монархии, защищающей интересы обуржуазившейся аристократии. Утопия Бэкона «Новая Атлантида»- программа буржуазных социальных реформ. Разрабатывал дедуктивный метод исследований. Сторонник эмпиризма. ... смотреть
1561-1626) – английский философ-материалист, основатель экспериментального естествознания, утверждающий «знание-сила», убеждений в безграничных познавательных возможностях человека, поставивший задачу создания нового метода познания в соответствии с новым, материалистическим взглядом на природу. Основной труд – «Новый Органон» (1620). Свою научную программу Бэкон назвал «великое восстановление наук» и с этой целью разработал метод индукции. Рациональным, силлогическим выводам он не доверял, считая их олицетворением средневековой схоластики, а прогресс науки олицетворял с эмпирическим исследованием, считая источником познания чувственный опыт. Материальные тела состоят из движущихся «простых натур» (т.е. свойств тел), из сочетания которых строятся сложные вещи. Познавая простые вещи, можно познать формы (так он называл законы природы). При познании природы ее надо рассекать на составные части, т.е. простые свойства. Основа познания – наблюдение за свойствами. Бэкон выделял три пути познания: 1)«путь паука» – получение знаний путем размышлений без опоры на данные опыта: рационалисты «ткут паутину мыслей из своего ума»; 2) «путь муравья» –способ познания, построенный исключительно из наблюдений и опыта, когда сбор разрозненных фактов не дает знаний о сущности предметов, называя этот способ познания «ползучим эмпиризмом» за поверхностность; 3) «путь пчелы» – идеальный путь познания, названный им индукцией (от лат. наведение), когда совершается сбор фактов на основе исследования отдельных свойств (простых натур), их обобщение и выявление общих закономерностей в предметах. Согласно Бэкону, индуктивный метод познания включает три процедуры: 1) при наблюдении за свойствами вещей – составлять полный перечень положительных случаев, (когда свойство всегда присутствует в объекте); 2) составлять полный перечень отрицательных случаев (когда свойство не присутствует в объекте); 3) сравнить перечни положительных и отрицательных случаев, после чего сделать вывод о факторах, при существовании которых исследуемое свойство всегда присутствует (т.е. сделать перечень случаев, когда свойство, как правило, присутствует). Существенное внимание Ф. Бэкон уделил причинам ошибок в познании, выделяя четыре фактора («идола», или «призрака»), мешающих успехам в познавательной деятельности: а) идол рода – врожденное, естественное несовершенство человеческого разума – «неровного зеркала», нередко приписывающего природе свойства, которыми она не обладает; б) идол пещеры – индивидуальные особенности людей, получивших неодинаковое образование и воспитание, что определяет их предпочтения и пристрастия; в) идол рынка – неправильный выбор и употребление слов приводит к непониманию между людьми, к искажению знания; г) идол театра – слепое, некритическое следование авторитетным авторам прошлого, принятие на веру высказанных ими когда-то положений также может приводить к ошибкам. ... смотреть
1561-1626)- английский философ. Создатель современной теории познания и современного экспериментального научного метода. Бэкон упорядочил рациональную организацию эксперимента, составляя таблицы “присутствия “, “отсутствия” и “степени”, цель которых - отделить причины от явлений. Главное произведение - “Новый Органон”. ... смотреть
(1561—626) —англ. философ, историк, полит. деятель; основоположник англ. материализма и методологии опытной науки. Лорд-канцлер при короле Якове I. Философия Б. содержит в себе натуралист. взгляды и начала аналитич. метода, эмпиризм и теол. воззрения, критику схоласт. философии и агностицизм скептиков. С особым одобрением Б. относился к атомистическому учению Демокрита. Цель науки, по Б., — познание природы и увеличение власти человека над ней. Он предложил реформу науч. знания как очищение разума от заблуждений («идолов» или «призраков») с последующим обращением к опыту и обработкой его данных методом индукции. В основу классификации знаний Б. положил способности чел. души: память (история), воображение (поэзия), рассудок (философия). Б. глубже своих современников проник в те идейно-теор. сдвиги, к-рые уже назревали на пороге Нового времени, определив направление дальнейшего познания. Он был сторонником абсолютистской монархии, воен. и полит. могущества гос-ва. В утопической повести «Новая Атлантида» изложил проект гос. организации науки. Осн. соч.: «Опыты, или Наставления нравственные и политические» (1597), «О мудрости древних» (1609), «О достоинстве и приумножении наук» (1623), «Новый Органон, или Истинные указания для истолкования природы» (1620). Соч.: Соч.: В 2 т. М., 1977—978; Новая Атлантида // Утопический роман XVI—VII веков. М., 1971; О мудрости древних. М., 1972; История правления короля Генриха VII. М., 1990. Лит.: Субботин А.Л. Фрэнсис Бэкон. М., 1974; Михаленко Ю.П. Ф.Бэкон и его учение. М., 1975. В.И.Полищук ... смотреть
(1561-1626) - англ. философ, родоначальник англ. материализма. В трактате «Новый Органон» (1620) и др. соч. утверждал, что целью науки является познание природы, овладение ее силами, требовал очищения разума от предрассудков и заблуждений («идолов», или «призраков»). Б. разработал метод науч. индукции, развивал концепцию «двойственной истины», подчеркивал приоритет знания перед верой, выступал против схоластнч. философии. В то же время Б. признавал бытие бога, существование особой разумной души. Однако объективно его учение было направлено против религ.-идеалистич. мировоззрения, вело к материалистич. пониманию природы и человека. ... смотреть
(1561–1626) Английский философ, родоначальник английского материализма. Лорд-канцлер при короле Якове I. Основатель опытной науки Нового времени. В трактате «Новый органон» (1620) провозгласил целью науки увеличение власти человека над природой, предложил реформу научного метода — очищение разума от заблуждений, обращение к опыту и обработка его посредством индукции, основа которой — эксперимент. Автор утопии «Новая Атлантида». Фрэнсис Бэкон родился 22 января 1561 года в Лондоне, в Йорк-хаусе на Стренде, в семье одного из высших сановников елизаветинского двора, хранителя большой печати Англии сэра Николаса Бэкона. Его жена, мать Фрэнсиса Бэкона, происходила из семьи сэра Антони Кука — воспитателя короля Эдуарда VI. Анна Кук была весьма образованной женщиной, она хорошо владела древнегреческим и латынью переводила на английский язык теологические трактаты и проповеди. Сестра Анны была замужем за Вильямом Сесилем, лордом-казначеем Верли, первым министром в правительстве королевы Елизаветы. Фрэнсис рос слабым и болезненным ребенком, но рано обнаружил необыкновенные умственные способности и любознательность. Королева Елизавета пришла в восторг, увидев впервые мальчика. Она долго с удовольствием разговаривала с ним и назвала его своим маленьким лордом-хранителем большой печати. Весной 1573 года мальчика посылают учиться в Тринити-колледж в Кембридж, где еще не была изжита старая схоластическая система образования, и, проучившись около трех лет в колледже, Бэкон покидает его, унося с собой сохранившуюся на всю жизнь нелюбовь к философии Аристотеля, по его мнению, пригодной лишь для изощренных диспутов, но бесплодной в отношении всего, что могло бы служить пользе человеческой жизни. Он тогда уже начал мечтать о перевороте в науках. Окончив университет, Фрэнсис отправился в путешествие. Он объехал часть Франции и поселился в Париже. Бэкон был зачислен в состав английской миссии, выполнял ряд дипломатических поручений. Потрясаемая войнами между католиками и гугенотами, Франция переживала тогда тревожные времена. Дипломатическая работа позволила юному Бэкону познакомиться с политической, придворной и религиозной жизнью и других стран континента — итальянских княжеств, Германии, Испании, Польши, Дании и Швеции, результатом чего явились составленные им заметки «О состоянии Европы». Тогда же Бэкон изобрел шифрованное письмо, которым пользовался, когда сочинял философские трактаты. Смерть отца в феврале 1579 года заставляет Бэкона вернуться в Англию. Но богатого наследства он не получил и таким образом ему оставалось уповать на свои силы. Бэкон поступает в юридическую корпорацию Грейс-Инн, где в течение нескольких лет изучает юриспруденцию и философию. По-видимому, именно в эти годы у него начинает созревать план универсальной реформы науки, который он впоследствии будет воплощать в своих философских сочинениях. В1586 году Бэкон становится старшиной юридической корпорации. Он строит себе в Грейс-Инн новый дом, пишет ряд трактатов по праву и занимается судебной практикой. До нас дошло свидетельство современника — известного английского драматурга Бена Джонсона — о том впечатлении, которое производило выступление на суде Бэкона-юриста. «Никогда и никто не говорил с большей ясностью, с большей сжатостью, с большим весом и не допускал в своих речах меньше пустоты и празднословия. Каждая часть его речи была по-своему прелестна. Слушатели не могли ни кашлянуть, ни отвести от него глаз, боясь упустить что-нибудь. Говоря, он господствовал и делал судей по своему усмотрению то сердитыми, то довольными. Никто лучше его не владел их страстями». Королева назначила Бэкона экстраординарным советником. Эта должность давала ему право являться защитником во всех процессах казны и видеть иногда королеву и беседовать с нею. Между тем юриспруденцией не ограничивались интересы честолюбивого молодого юриста. По своему рождению и воспитанию Бэкон имел шансы получить выгодную должность при дворе, и именно этими мотивами пронизана почти вся дошедшая до нас его частная переписка тех лет. Его не удовлетворяет ни назначение экстраординарным королевским адвокатом — на должность почетную, но не обеспеченную жалованьем, ни зачисление кандидатом на место регистратора Звездной палаты, которое он смог бы занять лишь через двадцать лет. Неоднократно обращается Бэкон с покорными просьбами к своим высокопоставленным родственникам Сесилям: «Я отлично вижу, что суд станет моим катафалком скорее, чем потерпят крах мое бедное положение и репутация», — жалуется он в письме к дяде лорду-казначею Берли. В 1593 году Бэкон избирается в палату общин от Мидлсекского графства, где вскоре приобретает славу выдающегося оратора. На короткое время он даже возглавляет оппозицию, когда палата общин пытается отстаивать свое право определять размер субсидий короне независимо от лордов. В правительственных кругах это было воспринято как оскорбление, и Бэкон поспешил в письмах к высокопоставленным лицам объяснить, что выступал с благими намерениями, что только завистник или официальный доносчик могли бы обвинить его в стремлении к дешевой популярности или оппозиции. Он просил «сохранить хорошее мнение о нем», «признать искренность и простоту его сердца» и «восстановить доброе расположение ее величества». Между тем доброе расположение к Бэкону ее величества не простиралось далее милостивых бесед и консультаций по правовым и другим государственным вопросам. Бэкон нуждался в сильном покровителе. Таким покровителем мог быть только любимец королевы, не уступавший в силе министру и всегда составлявший ему оппозицию. В то время сердце королевы Елизаветы принадлежало Роберту Девере, графу Эссексу. Это был человек яркий, увлекающийся, преданный друг и неизменный покровитель всех обиженных. Он принял горячее участие в Бэконе. Однако настойчивые и многолетние попытки влиятельных друзей заполучить для Бэкона высокие должности коронного адвоката оказались безуспешными. Ничего не смог добиться и граф Эссекс, благоволивший к Бэкону и употребивший в этом деле все свое влияние и связи. Чтобы как-то компенсировать эту неудачу и материально поддержать друга, граф подарил ему свое поместье в Твикнем-парк, в десяти милях от Лондона. В1597 году вышло в свет первое произведение, принесшее Бэкону известность, — сборник кратких очерков, или эссе, содержащих размышления на моральные и политические темы. Позднее он дважды переиздаст свои «Опыты или наставления», всякий раз перерабатывая и пополняя их новыми очерками. За год до смерти в посвящении к третьему английскому изданию Бэкон признается, что из всех его сочинений «Опыты» получили наибольшее распространение. «Они принадлежат к лучшим плодам, которые божьей милостью могло принести мое перо». Ремюза сравнивает «Опыты» Бэкона со знаменитыми «Опытами» Монтеня. И если Бэкон уступает Монтеню в изяществе, то превосходит его разнообразием тем, глубиной мысли и содержательностью. В «Опытах» Бэкон излагал свои взгляды на вопросы нравственности и политики. Он восстает против словесной мудрости и, вместо метафизических отвлеченных начал, советует исходить из опыта, наблюдать людей и жизнь и руководиться этим знанием для того, чтобы научить людей стать добрыми, а не навязывать им непонятных принципов и не проповедовать выдуманную нравственность. В политике Бэкон явился последователем идеи Макиавелли высказанной им в более мягкой форме. Предполагают, что многие мысли Бэкона использовал в своих сочинениях Шекспир. Это даже дало повод к необоснованной гипотезе, что драмы Шекспира были написаны Бэконом. «Опыты» Бэкона еще при жизни автора выдержали девять изданий. Слава писателя превзошла славу юриста и оратора. И правительство стало относиться к нему благосклоннее. Оставалось победить своего главного врага — бедность. Он задумал поправить дела выгодной женитьбой. Однако леди Гетгон, внучка Бюрлейга, умная, но своенравная, предпочла Бэкону богатого старика Кука и тайно с ним обвенчалась, она не захотела носить имя своего мужа и терзала его всю жизнь. Возможно, и Бэкона постигла бы столь незавидная участь, но он искренне любил свою жестокую кузину. Хотя из человеческих страстей Бэкон теоретически больше всего ценил честолюбие и властолюбие и менее всего понимал любовь. После неудавшегося сватовства ему наконец-то удалось приобрести благосклонность и доверие королевы. Бэкон считался другом ее фаворита графа Эссекса, поэтому она часто приезжала к нему за советом. Пылкий Эссекс так увлекался своей славой, что становился высокомерен со своей покровительницей. Осторожный Бэкон советовал ему быть скромнее, а королеву уговаривал относиться снисходительнее к фавориту. Но когда Эссекс — герой испанской войны и кумир лондонского Сити — потеряв былое доверие королевы и отстраненный от занимаемых должностей, поднимет против нее демонстративный бунт, экстраординарный королевский адвокат Фрэнсис Бэкон выступит с обвинением против него в суде25 февраля 1601 года. Эссекс был казнен. По просьбе королевы, дабы успокоить подданных, Бэкон написал «Декларацию о действиях и изменах, предпринятых и совершенных Робертом, графом Эссексом». В марте 1603 года Елизавета скончалась, и на престол вступил ее племянник Яков I, началось царствование династии Стюартов. Бэкон пользуется его благосклонностью. В день коронации короля его жалуют званием рыцаря. Вскоре он женился, а после смерти брата сделался собственником всех владений своего отца. Богатство и видное положение налагали на него обязанности, которые требовали времени. 25 июня 1607 года его назначают штатным адвокатом. Он, разумеется, вскоре оправдал выбор короля. В палате общин Бэкон был лучшим оратором. Он с величайшей ловкостью поддерживал мысль о соединении двух королевств. Его деятельность на этом поприще до сих пор высоко ценится юристами. Еще через пять лет Бэкон получил должность генерал-атторнея — высшего юрисконсульта короны. Эти годы ознаменовались и подъемом его философско-литературного творчества. Бэкон издает трактат «О значении и успехе знания, божественного и человеческого» (1605), положивший начало воплощению его плана «Великого Восстановления Наук», сборник своеобразных миниатюр «О мудрости древних» (1609), подготавливает второе, значительно расширенное издание «Опытов или наставлений» (1612). По-видимому, в то же время он пишет и трактат «Описание интеллектуального мира», опубликованный только после его смерти. В1614 году разъяренный требованием прекратить сбор всех не утвержденных палатой налогов, Яков I распускает парламент и в течение почти семи лет правит страной единолично, опираясь лишь на группу своих фаворитов, среди которых на первый план выдвигается Джордж Вилльерс, впоследствии маркиз и герцог Бэкингем — одна из самых одиозных фигур в английской политической жизни того времени. В этот период начинается новое служебное возвышение Бэкона. В1616 году он назначается членом Тайного совета, на следующий год — хранителем большой печати, в 1618-м — лордом — верховным канцлером и пэром Англии. Король явно благоволит к Бэкону, фамильярно называя его своим добрым правителем, и, уезжая в Шотландию, поручает ему на время своего отсутствия управление государством. В свою очередь лорд-канцлер попадает под влияние «до сумасшествия высокомерного» Бэкингема и оказывается втянутым в целый ряд его неприглядных махинаций. По замечанию историков, годы канцлерства Бэкона были самыми позорными годами ставшего прологом английской революции царствования Якова I. В государственном аппарате процветали казнокрадство и взяточничество, королевский двор еще никогда не был столь расточителен, в стране усилились политические и религиозные гонения. В сентябре 1618 года Бэкон получил титул барона Веруламского (Верулам — название разрушенного римского городка, который Бэкон затеял вновь построить в древнем стиле). Тщеславный, купавшийся в роскоши Бэкон равнодушно смотрел, как казнили достойных людей, составлявших честь и славу своего века, только потому, что они не имели счастья угодить Бэкингему. 22 января 1621 года он отпраздновал шестидесятилетие своего рождения в кругу друзей и почитателей, воспетый поэтом Джонсоном, который пользовался такой славой у современников, что его ставили выше Шекспира. Через несколько дней Бэкингем торжественно наградил Бэкона титулом виконта Сент-Альбанского. Но через три дня по инициативе Якова I, остро нуждавшегося в субсидиях, собрался новый парламент. Депутаты высказали свое недовольство ростом монополий, с раздачей и деятельностью которых было связано множество злоупотреблений. Парламент привлек к судебной ответственности наиболее ненавистных предпринимателей-монополистов. Комитет нижней палаты, ревизовавший дела государственной канцелярии, предъявил обвинение во взяточничестве лорду-канцлеру. Король в своем послании общинам предложил образовать специальную комиссию по расследованию этого дела из членов обеих палат. Лорды поддержали обвинение против Бэкона, и он предстал перед судом на котором признал свою вину и отказался от защиты. Бэкона приговорили к уплате 40 тысяч фунтов штрафа, заключению в Тауэр, лишению права занимать какие-либо государственные должности, заседать в парламенте и быть при дворе. Через два дня он был освобожден из заключения, а вскоре освобожден и от штрафа. Ему было разрешено являться ко двору, и в следующем парламенте он уже мог занять свое место в палате лордов. Но его карьера государственного деятеля была загублена. «Возвышение требует порой унижения, а честь достается бесчестием. На высоком месте нелегко устоять, но нет и пути назад, кроме падения или по крайней мере заката — а это печальное зрелище» — писал Бэкон в эссе «О высокой должности». Справедливость этих слов подтвердила и судьба их автора. В 1620 году Бэкон опубликовал свое основное философское сочинение — «Новый Органон» — по замыслу вторую часть так и незавершенного главного труда своей жизни — «Великого Восстановления Наук». Теперь он весь отдается творчеству. Он составляет сборник английских законов, работает над историей Англии при Тюдорах, готовит третье издание «Опытов или наставлений» и, наконец, в 1623 году публикует свой самый объемистый труд «О достоинстве и приумножении наук» — первую часть «Великого Восстановления Наук». В эти же годы он пишет утопию «Новая Атлантида». Свой «Новый Органон» Бэкон посвятил Якову I, который, по его словам, напоминал ему мудреца Соломона. Перед очами Якова I он и «зажег новый светильник во мраке философии прошлого». На обложке «Нового Органона» был нарисован корабль, готовый пройти Геркулесовы столбы Бэкон теперь считал себя просветителем мира, посланным свыше. А прежде он отличался большею скромностью, когда писал лорду Солсбери: «Я только звонарь, который встал раньше других для того, чтоб всех созвать в церковь». Король выделил ему пенсию в 1200 фунтов, это, вместе с другими его доходами, составляло более 15 тысяч фунтов. Но Бэкону с его наклонностью к безумной роскоши этого, конечно, было мало. Ему пришлось проститься с Йорк-хаусом, дом, в котором он родился, перешел в руки герцога Бэкингема. Горгамбури пришлось заложить, и это когда-то роскошное поместье сохранило только свои великолепные деревья. Приезжая в Лондон, Бэкон иногда останавливался у своих родственников, но большей частью в Грейс-Инн. Личная жизнь мыслителя осталась незапятнанной, одевался он всегда просто, вел правильный образ жизни, не предавался азартным играм, обращался со всеми приветливо и отличался большим остроумием. Бэкон записывал свои меткие изречения. Перед сном он обязательно выпивал стакан пива. Философ говорил, что на его здоровье действуют фазы Луны, весною, во время дождя, он выезжал в открытом экипаже, утверждая, что это очень полезно для здоровья. Любовь к лести и к превосходству не помешала ему окружить себя достойными друзьями. Современники рассказывали, что сэр Фрэнсис Бэкон любил диктовать свои афоризмы, гуляя в саду. Одним из любимых им секретарей, который записывал его мысли и переводил его труды с латинского языка на анпийский, был Томас Гоббс, будущий великий философ. Первым плодом его мирной, уединенной жизни явилась история Генриха VII, которую он хотел довести до царствования Генриха VIII и Елизаветы. Это сочинение вызвало общий интерес, но не имело большого успеха, несмотря на то что обладало значительными достоинствами. Локк считал этот труд образцовым. К этому же времени относятся труды Бэкона по законодательству, которыми до сих пор пользуются специалисты по этой части. Здесь, как и всегда, Бэкон от частных вопросов переходит к общим, он начал с рассмотрения законов Англии и кончил знаменитым введением в историю законодательства, известным под заглавием «О всеобщей справедливости и источниках права». Этот труд был мечтой философа-энциклопедиста. Бэкон увлеченно изучал природные явления. Он записывал рассуждения о происхождении ветров, о жизни и смерти, о звуке, о плотности тел. Популяризируя свои идеи, Бэкон написал книгу об утопическом государстве «Новая Атлантида» (опубликована посмертно в 1627 году). В этом произведении Бэкон описывает удивительные для его времени научно-технические достижения, преобразующие жизнь человека здесь и комнаты чудесного исцеления болезней и поддержания здоровья, и лодки для плавания под водой, и различные зрительные приспособления, и передача звуков на расстояния, и способы улучшения породы животных, и многое другое. Несмотря на то что он придавал большое значение науке и технике в жизни человека, Бэкон считал, что успехи науки касаются лишь «вторичных причин», за которыми стоит всемогущий и непознаваемый Бог. При этом Бэкон все время подчеркивал, что прогресс естествознания хотя и губит суеверия, но укрепляет веру. Он утверждал, что «легкие глотки философии толкают порой к атеизму, более же глубокие возвращают к религии». В последний год своей жизни Бэкон напечатал последнее, самое полное издание «Опытов» и перевод нескольких псалмов в стихах. О своем поэтическом таланте он и сам был невысокого мнения. 2 апреля 1626 года была холодная погода, шел снег Бэкон катался в экипаже с медиком короля, и ему пришла мысль испытать действие снега на предохранение от гниения органических веществ. Он вышел из экипажа и, купив у одной крестьянки зарезанную курицу, тут же собственноручно обложил ее снегом. По всей вероятности, от этого он простудился, причем заболел так быстро, что вынужден был остановиться в доме графа Арунделя. Он написал письмо графу, извиняясь, что поселился в его доме без спроса. Это было последнее письмо Бэкона, в нем есть и такие строки «Я чуть было не подвергся участи Плиния, который умер, приблизившись к Везувию, чтобы лучше наблюдать извержение». В конце письма он сообщает графу, что опыт как нельзя более удался. Ему было тогда шестьдесят шесть лет. Его похоронили в церкви Св. Михаила, где покоилась его мать. Бэкон не оставил посте себя потомства, жена пережила его и вышла замуж за другого. Один из его друзей поставил ему памятник из белого мрамора, на котором он представлен сидящим и погруженным в мыслительный процесс. За пять месяцев до своей смерти Бэкон сделал распоряжения относительно своего имущества и своих сочинений и написал духовное завещание, в котором солидную сумму выделил на учреждение двух кафедр реальной философии в Оксфордском и Кембриджском университетах. В этом завещании Бэкон не забыл никого из своих друзей и позаботился наградить своих слуг. Он отказал также порядочную сумму леди Кук (урожденная леди Геттон) и ее двум детям. В дополнении к завещанию Бэкон лишил большей части наследства свою жену «вследствие уважительных и важных причин». Бэкон был первым мыслителем, сделавшим опытное знание ядром своей философии. Именно Бэкон кратко выразил одну из основополагающих заповедей нового мышления: «Знание — сила». В знании, в науке Бэкон видел мощный инструмент прогрессивных социальных изменений. Для Бэкона природа выступает объектом науки, которая предоставляет средства человеку для упрочения его господства над силами природы. Наука, согласно Бэкону, образует своеобразную пирамиду, основание которой составляют история человека и история природы. Затем ближе к основанию расположена физика, дальше всего от основания и ближе к вершине находится метафизика. Что же касается самой верхней точки пирамиды, то Бэкон сомневается в возможности проникновения человеческого познания в эту тайну. Для характеристики высшего закона Ф. Бэкон пользуется фразой из «Екклизиаста»: «Творение, которое от начала до конца есть дело рук Бога». Влияние философии Бэкона на современное ему естествознание и последующее развитие философии огромно. Его научный метод исследования явлений природы, разработка концепции необходимости ее экспериментального изучения сыграли свою положительную роль в достижениях естествознания. Логический метод Бэкона дал толчок развитию индуктивной логики. Его классификация наук была положительно воспринята учеными и даже положена в основу разделения наук французскими энциклопедистами. Некоторые исследователи (например, Дж. Дьюи) даже рассматривают Бэкона как предшественника современной интеллектуальной жизни и пророка прагматической концепции истины (Имеется в виду его высказывание: «Что в действии наиболее полезно, то и в знании наиболее истинно»). ... смотреть
Фрэнсис Бэкон (1561—1626 гг.) философ, родоначальник английского материализма, политический деятель и писатель …Афоризмы служат отнюдь не только для ра... смотреть
считается основателем опытной науки Нового времени. Он был первым философом, поставившем перед собой задачу создать научный метод. В его философии впервые сформулированы главные принципы, характеризующие философию Нового времени. Бэкон происходил из знатного рода и в течение всей своей жизни занимался общественной и политической деятельностью: был адвокатом, членом палаты общин, лордканцлером Англии. Незадолго до конца жизни общество выразило ему осуждение, обвинив во взяточничестве при ведении судебных дел. Он был приговорен к крупному штрафу (40 000 ф.ст.), лишен парламентских полномочий, уволен из суда. Умер в 1626 г., простудившись, когда набивал курицу снегом, чтобы доказать, что холод обеспечивает сохранение мяса от порчи, и тем самым продемонстрировать силу разрабатываемого им экспериментального научного метода. С самого начала своей философской творческой деятельности Бэкон выступил против господствовавшей в то время схоластической философии и выдвинул доктрину *естественной* философии, основывающейся на опытном познании. Взгляды Бэкона сформировались на основе достижений натурфилософии Возрождения и включали в себя натуралистическое миросозерцание с основами аналитического подхода к исследуемым явлениям и эмпиризма. Он предложил обширную программу перестройки интеллектуального мира, подвергнув резкой критике схоластические концепции предшествующей и современной ему философии. Бэкон стремился привести *границы умственного мира* в соответствии со всеми теми громадными достижениями, которые происходили в современном Бэкону обществе XV-XVI веков, когда наибольшее развитие получили опытные науки. Бэкон выразил решение поставленной задачи в виде попытки *великого восстановления наук*, которую изложил в трактатах: *О достоинстве и приумножении наук* (самом большом своем произведении), *Новом Органоне* (его главном произведении) и других работах по *естественной истории*, отдельных явлениях и процессах природы. Понимание науки у Бэкона включало прежде всего новую классификацию наук, в основу которой он положил такие способности человеческой души, как память, воображение (фантазия), разум. Соответственно этому главными науками, по Бэкону, должны быть история, поэзия, философия. Высшая задача познания и всех наук, согласно Бэкону, господство над природой и усовершенствование человеческой жизни. По словам главы *Дома Соломона* (своего рода исследовательского центра. Академии, идея которого была выдвинута Бэконом в утопическом романе *Новая Атлантида*), *цель общества -познание причин и скрытых сил всех вещей, расширение власти человека над природой, покуда все не станет для него возможным* [Соч. Т. 2. С. 499]. Критерий успехов наук те практические результаты, к которым они приводят. *Плоды и практические изобретения суть как бы поручители и свидетели истинности философии* [Соч. Т. 2. С. 37]. Знание сила, но только такое знание, которое истинно. Поэтому Бэкон приводит различение двух видов опыта: плодоносных и светоносных. Первые это такие опыты, которые приносят непосредственную пользу человеку, светоносные те, цель которых состоит в познании глубоких связей природы, законов явлений, свойств вещей. Второй вид опытов Бэкон считал более ценным, так как без их результатов невозможно осуществить плодоносные опыты. Недостоверность получаемого нами знания обусловлена, считает Бэкон, сомнительной формой доказательства, которая опирается на силлогистическую форму обоснования идей, состоящую из суждений и понятий. Однако понятия, как правило, образовываются недостаточно обоснованно. В своей критике теории аристотелевского силлогизма Бэкон исходит из того, что используемые в дедуктивном доказательстве общие понятия результат опытного знания, сделанного исключительно поспешно. Со своей стороны, признавая важность общих понятий, составляющих фундамент знания, Бэкон считал, что главное это правильно образовывать эти понятия, так как если понятия образовать поспешно, случайно, то нет прочности и в том, что на них построено. Главным шагом в реформе науки, предлагаемой Бэконом, должно быть совершенствование методов обобщения, создание новой концепции индукции. Опытно-индуктивный метод Бэкона состоял в постепенном образовании новых понятий путем истолкования фактов и явлений природы. Только посредством такого метода, по мнению Бэкона, возможно открыть новые истины, а не топтаться на месте. Не отвергая дедукцию, Бэкон так определял различие и особенности этих двух методов познания: *Два пути существуют и могут существовать для открытия истины. Один воспаряет от ощущений и частностей к наиболее общим аксиомам, и, идя от этих оснований и их непоколебимой истинности, обсуждает и открывает средние аксиомы. Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей, поднимаясь непрерывно и постепенно, пока наконец не приходит к наиболее общим аксиомам. Это путь истинный, но не испытанный* [Соч. Т. 2. С. 14-15]. Хотя проблема индукции и раньше ставилась предшествовавшими философами, только у Бэкона она приобретает главенствующее значение и выступает первостепенным средством познания природы. В противовес индукции через простое перечисление, распространенной в то время, он выдвигает на передний план истинную, по его словам, индукцию, дающую новые выводы, получаемые на основании не столько в результате наблюдения подтверждающих фактов, сколько в результате изучения явлений, противоречащих доказываемому положению. Одинединственный случай способен опровергнуть необдуманное обобщение. Пренебрежение к так называемым отрицательным инстанциям, по Бэкону, главная причина ошибок, суеверий, предрассудков. В индуктивный метод Бэкона необходимыми этапами входит собирание фактов, их систематизация. Бэкон выдвинул идею составления трех таблиц исследования таблицы присутствия, отсутствия и промежуточных ступеней. Если, используя любимый Бэконом пример, кто-то хочет найти форму тепла, то он собирает в первой таблице различные случаи тепла, стремясь отсеять все то, что не имеет общего, т.е. то, что есть, когда тепло присутствует. Во второй таблице он собирает вместе случаи, которые подобны случаям в первой, но которые не обладают теплом. Например, в первой таблице могут быть перечислены лучи солнца, которые создают тепло, во вторую -включаться такие вещи, как лучи, исходящие от луны или звезд, которые не создают тепла. На этом основании можно отсеять все те вещи, которые наличествуют, когда тепло присутствует. Наконец, в третьей таблице собирают случаи, в которых тепло присутствует в различной степени. Используя эти три таблицы вместе, мы можем, согласно Бэкону, выяснить причину, которая лежит в основе тепла, а именно по мысли Бэкона движение. В этом проявляется принцип исследования общих свойств явлений, их анализ. В индуктивный метод Бэкона входит и проведение эксперимента. Для проведения эксперимента важно варьировать его, повторять, перемещать из одной области в другую, менять обстоятельства на обратные, прекращать его, связывать у другими и изучать в немного измененных обстоятельствах. После этого можно перейти к решающему эксперименту. Бэкон выдвинул опытное обобщение фактов в качестве стержня своего метода, однако не был защитником одностороннего его понимания. Эмпирический метод Бэкона отличает то, что он в максимальной степени опирался на разум при анализе фактов. Бэкон сравнивал свой метод с искусством пчелы, которая, добывая нектар из цветов, перерабатывает его в мед собственным умением. Он осуждал грубых эмпириков, которые подобно муравью собирают все, что им попадается на пути (имея в виду алхимиков), а также тех умозрительных догматиков, которые как паук ткут паутину знания из себя (имея в виду схоластов). Предпосылкой реформы науки должно стать, по замыслу Бэкона, и очищение разума от заблуждений, которых он насчитывает четыре вида. Эти препятствия на пути познания он называет идолами: идолы рода, пещеры, площади, театра. Идолы рода это ошибки, обусловленные наследственной природой человека. Мышление человека имеет свои недостатки, так как *уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривленном и обезображенном виде* [Соч. Т. 2. С. 18]. Человек постоянно истолковывает природу по аналогии с человеком, что находит свое выражение в телеологическом приписывании природе конечных целей, которые ей не свойственны. В этом и проявляется идол рода. Привычку ожидания большего порядка в явлениях природы, чем в действительности, можно найти в них, это идолы рода. К идолам рода Бэкон относит и стремление человеческого ума к необоснованным обобщениям. Он указывал, что часто орбиты вращающихся планет считаются за круговые, что необоснованно. Идолы пещеры это ошибки, которые свойственны отдельному человеку или некоторым группам людей в силу субъективных симпатий, предпочтений. Например, одни исследователи верят в непогрешимый авторитет древности, другие склонны отдавать предпочтение новому. *Человеческий разум не сухой свет, его укрепляют воля и страсти, а это порождает в науке желательное каждому. Человек скорее верит в истинность того, что предпочитает... Бесконечным числом способов, иногда незаметных, страсти пятнают и портят разум* [Соч. Т. 2. С. 22]. Идолы площади это ошибки, порождаемые речевым общением и трудностью избежать влияния слов на умы людей. Эти идолы возникают потому, что слова только имена, знаки для общения между собой они ничего не говорят о том, что такое вещи. Поэтому и возникают бесчисленные споры о словах, когда люди принимают слова за вещи. Идолы театра это ошибки, связанные со слепой верой в авторитеты, некритическим усвоением ложных мнений и воззрений. Здесь Бэкон имел в виду систему Аристотеля и схоластику, слепая вера в которых оказывала сдерживающее воздействие на развитие научного знания. Он называл истину дочерью времени, а не авторитета. Искусственные философские построения и системы, оказывающие отрицательное влияние на умы людей, это своего рода *философский театр*, по его мнению. Разработанный Бэконом индуктивный метод, лежащий в основе науки, должен, по его мнению, исследовать внутреннее присущие материи формы, являющиеся материальной сущностью принадлежащего предмету свойства определенного вида движения. Чтобы выделить форму свойства, надо отделить от предмета все случайное. Это исключение случайного, конечно, мысленный процесс, абстракция. Бэконовские формы это формы *простых природ*, или свойств, которые изучают физики. Простые природы это такие вещи, как горячее, влажное, холодное, тяжелое и т.д. Они подобны *алфавиту природы*, из которого многие вещи могут быть составлены. Бэкон ссылается на формы, как на *законы*. Они детерминанты и элементы фундаментальных структур мира. Сочетание различных простых форм дает все разнообразие реальных вещей. Развитое Бэконом понимание формы противопоставлялось им умозрительному толкованию формы у Платона и Аристотеля, так как для Бэкона форма своего рода движение материальных частиц, составляющих тело. В теории познания, для Бэкона, главное исследовать причины явлений. Причины могут быть разными или действующими, которыми занимается физика, или конечными, которыми занимается метафизика. Методология Бэкона в значительной степени предвосхитила разработку индуктивных методов исследования в последующие века, вплоть до XIX в. Однако Бэкон в своих исследованиях недостаточно подчеркивал роль гипотезы в развитии знания, хотя в его времена уже зарождался гипотетико-дедуктивный метод осмысления опыта, когда выдвигается то или иное предположение, гипотеза и из нее выводятся различные следствия. При этом дедуктивно осуществляемые выводы постоянно соотносятся с опытом. В этом случае большая роль принадлежит математике, который Бэкон не владел в достаточной степени, да и математическое естествознание в то время только формировалось. В конце своей жизни Бэкон написал книгу об утопическом государстве *Новая Атлантида* (опубликована посмертно в 1627 г.). В этом произведении он изобразил будущее государство, в котором все производительные силы общества преобразованы при помощи науки и техники. В нем Бэкон описывает различные удивительные научнотехнические достижения, преображающие жизнь человека: здесь и комнаты чудесного исцеления здоровья, и лодки для плавания под водой, и различные зрительные приспособления, и передача звуков на расстояния, и приспособления по оживлению после смерти, и многое другое. Некоторые из описываемых технических новшеств осуществились на практике, другие остались в области фантазии, но все они свидетельствуют о неукротимой вере Бэкона в силу человеческого разума. На современном языке его можно было бы назвать технократом, так как он полагал, что все проблемы своего времени можно решить на пути научно-технического прогресса. Несмотря на то что он придавал большое значение науке и технике в жизни человека, Бэкон считал, что успехи науки касаются лишь *вторичных причин*, за которыми стоит всемогущий и непознаваемый Бог. При этом Бэкон все время подчеркивал, что прогресс естествознания, хотя и губит суеверия, но укрепляет веру. Он утверждал, что *легкие глотки философий толкают порой к атеизму, более же глубокие возвращают к религии* [Соч. Т. 1. С. 89]. Влияние философии Бэкона на современное ему естествознание и последующее развитие философии огромно. Его аналитический научный метод исследования явлений природы, разработка концепции необходимости экспериментального изучения природы сыграли свою положительную роль в достижениях естествознания XVIXVII веков. Логический метод Бэкон дал толчок развитию индуктивной логики. Классификация наук Бэкона положительно воспринята в истории науки и даже положена в основу разделения наук французскими энциклопедистами. Хотя углубление рационалистической методологии в дальнейшем развитии философии снизило после смерти Бэкона его влияние в XVIII в., в последующие века идеи Бэкона приобрели свое новое звучание. Они не потеряли своего значения вплоть до XX в. Некоторые исследователи (например, Дж. Дьюи) даже рассматривают его как предшественника современной интеллектуальной жизни и пророка прагматической концепции истины. (Имеется в виду его высказывание: *Что в действии полезно наиболее, то и в знании наиболее истинно* [Соч. Т. 2. С. 82].)... смотреть
1929–1977) 1 мая 1960 года. В Москве первомайская демонстрация. На трибуне Мавзолея — Никита Сергеевич Хрущев. У него непривычно хмурое лицо. Стоящие справа от него маршалы и генералы о чем-то озабоченно шепчутся. И вдруг кто-то подходит к Хрущеву, что-то говорит ему на ухо. И тут все меняется. Никита Сергеевич расплывается в улыбке, начинает радостно махать рукой людям, идущим в колоннах. Расслабились и генералы… А дело было в том, что Хрущеву сообщили: «Самолет сбит!» Речь шла об американском самолете-разведчике У-2, который пересек южную границу СССР и летел в сторону Норвегии на высоте более двадцати километров. В районе Свердловска он был сбит. В нашу задачу не входит обсуждать, как это произошло: по официальной версии его сбила ракета, выпущенная дивизионом капитана Н. Воронова, по другой, неофициальной, его сбил летчик Игорь Ментюков, пилотировавший истребитель-перехватчик Су-9, который в то время именовался Т-3. Пусть в этом разбираются историки и специалисты. Нас же интересуют шпионский самолет У-2 и его пилот. Самолет-разведчик, изготовленный по распоряжению Даллеса, имел необычный вид: всего 15 метров длиной при размахе крыльев 25 метров, причем их поверхность достигла до 56 кв. метров. Это был своего рода гибрид одноместного истребителя и планера. Корпус был покрыт специальной эмалью, затруднявшей обнаружение самолета радарами. Он был зарегистрирован как гражданский научно-исследовательский, принадлежащий НАСА. Созданный в 1955 году, У-2 начал систематические разведывательные полеты над советской территорией. Но, летя на высоте двадцать — двадцать два километра, был недосягаем для зенитных ракет. 9 апреля 1960 года один из У-2 безнаказанно пролетел над советской территорией от Норвегии до Ирана, отснял Капустин Яр, Байконур, еще один ракетный полигон. Но сбить его не смогли. Новый полет, назначенный на 1 мая 1960 года, был поручен опытному летчику, сотруднику ЦРУ Фрэнсису Гэри Пауэрсу. Он родился в штате Кентукки, в семье сапожника, смолоду увлекся авиацией. Был смелым, находчивым и весьма надежным пилотом. 1 мая ему предстояло пролететь с аэродрома в Пешаваре (Пакистан) через район Свердловска в Норвегию. Его снабдили, как это было принято, пакетом «для подкупа», в котором находились семь с половиной тысяч рублей, лиры, франки, марки, две пары золотых часов и два женских кольца. Он получил и еще один, особый предмет — в маленькой коробочке находилась иголка с ядом «на всякий случай». В 5 часов 56 минут самолет достиг советской границы, после чего ему было запрещено пользоваться радио. Беззвучно работала фотоаппаратура, действовали автоматы с магнитными лентами. Самолет пересек Аральское море, сделал круг над сверхсекретным объектом Челябинск-40 и в 8 часов 55 минут по московскому времени в районе Свердловска был сбит. Ракетой ли, самолетом — в данном случае неважно. Важно то, что когда самолет стал падать и до земли оставалось около пяти километров, Пауэрсу удалось выброситься из машины. В силу своего устройства оставшийся без пилота У-2 спланировал и совершил посадку, получив при этом повреждения. Местные колхозники приняли Пауэрса за космонавта и привезли его в воинскую часть капитана Н. Воронова. Там все стало ясно. В Москву ушел доклад, и осчастливленный Никита Сергеевич заулыбался на трибуне Мавзолея. В Вашингтоне, ничего не зная о том, что произошло в действительности, полагали: самолет уничтожен, летчик погиб. Подождали пять дней. 5 мая представитель госдепартамента заявил, что самолет типа У-2, принадлежащий НАСА и проводивший метеорологические исследования вблизи турецко-советской границы, в результате потери пилотом сознания из-за кислородного голодания, сбился с курса и, управляемый автопилотом, залетел в воздушное пространство СССР. Аналогичное сообщение сделала дирекция НАСА, добавив при этом некоторые «правдоподобные» подробности об устройстве самолета и выполнявшейся им миссии. И вдруг, как гром среди ясного неба, сообщение из Москвы: «Советское правительство сделало заявление о том, что пилот сбитого самолета находится в Москве, дал показания, и что в распоряжении советских властей имеются вещественные доказательства шпионского характера полета». «Нью-Йорк таймс» заявила: «Еще никогда в истории дипломатии американское правительство не попадало в более нелепое положение». А через неделю была назначена встреча на высшем уровне американского президента и советского премьер-министра. Госдеп сделал новое заявление: да, мол, самолет-разведчик летал, так как президент Эйзенхауэр при вступлении на пост дал указание использовать все средства, включая проникновение самолетов в воздушное пространство СССР, для получения информации. Однако теперь эти полеты раз и навсегда прекращаются. «Дядя, я больше не буду!» — так это прозвучало. Но Никита Сергеевич согласился на встречу с Эйзенхауэром только при условии, что тот принесет свои извинения. Эйзенхауэр их не принес, и встреча в верхах была сорвана. 17 августа 1960 года состоялся суд над Пауэрсом. В зале среди зрителей находились его родители, жена и теща в сопровождении двух врачей и трех адвокатов. МИД выдал визы и нескольким официальным сотрудникам ЦРУ. Пусть смотрят и слушают. Пауэрс признал себя виновным, хотя утверждал, что он не шпион, а всего лишь военный летчик, нанятый для выполнения задания. В ходе допроса Пауэрс подробно показал свой маршрут на карте, рассказал, что в пунктах, обозначенных в ней, он должен был включать наблюдательное оборудование самолета. Затем он зачитал указания, сделанные в бортовом журнале: в том случае, если с самолетом что-то произойдет и он не сможет достигнуть аэродрома Буде в Норвегии, где его ожидали люди из отдела 10–10, он должен немедленно покинуть территорию СССР. Полковник Шелтон сказал, что для посадки подходит любой аэродром, находящийся за пределами Советского Союза. Когда прокурор спросил Пауэрса, знает ли тот, что нарушение воздушного пространства является преступлением, он ответил отрицательно. Однако признался, что его полет служил шпионажу. Во время допроса Пауэрс подробно рассказал о том, как сбили его самолет, однако из его показаний не было ясно, был ли он сбит ракетой или другим самолетом (на показаниях в сенатском комитете он говорил, что его сбил самолет). Пауэрс признал, что найденная у него советская и иностранная валюта была частью его «снаряжения на случай несчастья», предназначенной для подкупа местных жителей, а пистолет и большое количество боеприпасов — чтобы он мог охотиться. — Двести пятьдесят патронов? Не много ли для охоты? — задал риторический вопрос прокурор. Пауэрсу угрожала смертная казнь, но казнить его не собирались. Он мог еще пригодиться! Ему вынесли довольно мягкий по тем временам приговор — десять лет лишения свободы. Вернувшись в США, его жена Барбара и родители стали умолять президента, чтобы тот сделал все для вызволения летчика Фрэнки. Это совпадало и с желаниями советской стороны. 10 февраля 1962 года Пауэрс был обменен на осужденного в США советского разведчика Рудольфа Абеля (Вильяма Генриховича Фишера, см. очерк). Но злоключения Пауэрса на этом не закончились. Ему не могли простить того, что он не покончил жизнь самоубийством, сознался в шпионаже. Вызвали в сенатский комитет американского конгресса. Он сумел там оправдаться: «Самоубийства от меня никто не требовал, а я, хоть кое в чем и признался, а многих секретов русским так и не выдал». Комитет решил: «Пауэрс свои обязательства перед Соединенными Штатами выполнил». В 1970 году Пауэрс опубликовал книгу «Сверхполет»; не раз он выступал по телевидению. Развелся с Барбарой, которая отказалась разделить с ним гонорар в сумме двести пятьдесят тысяч долларов (их она получила за свои мемуары), женился на Клавдии Повни, психологе из ЦРУ. У них родился сын. ЦРУ, признав его своим сотрудником, выплатило ему жалование за время, проведенное им в тюрьме. Теперь Пауэрс открыто признавался в том, что был разведчиком. Став гражданским летчиком, Пауэрс перешел на вертолет, работал в транспортной службе, регулировал движение в районе Лос-Анджелеса. 1 августа 1977 года его вертолет потерпел катастрофу. Пауэрс и находившийся с ним в кабине телеоператор погибли. Экспертиза установила, что в баке вертолета иссякло горючее. Как мог опытный пилот допустить такую оплошность, непонятно. Конечно, Пауэрс не был великим шпионом. Он попал в историю из-за скандала, развернувшегося после его неудачного полета, да еще потому, что его обменяли на Рудольфа Абеля. Но все же попал!... смотреть
1896–1940) «Он являл собой воплощение американской мечты — молодости, красоты, обеспеченности, раннего успеха — и верил в эти атрибуты так страстно, что наделял их определенным величием», — писал о Фицджеральде его современник Эндрю Тернбулл. И действительно, в 1920-е годы Скотт Фицджеральд был культовой фигурой, обросшей легендами в стиле «американского счастья». По их отзвукам, первый роман «По эту сторону рая» Фицджеральд написал якобы лишь затем, чтобы завоевать руку и сердце честолюбивой девушки из состоятельной семьи. Он сразу принес ему славу, богатство и красавицу жену. В Париже, этом солнечном сплетении европейской культуры, Фицджеральды, по воспоминаниям очевидцев, появились в шумном окружении художественной богемы и миллионеров-соотечественников. Красивая, незаурядная пара вела себя столь экстравагантно, а интерес к ней был столь велик, что их имена почти не покидали газетной хроники светских скандалов… Но это, так сказать, титульная страница Жизнь оказалась много сложнее «американской мечты». Фрэнсис Скотт Ки Фицджеральд родился 24 сентября 1896 года в Сент-Поле. Мать его, Мэри Макквилан, происходила из добропорядочной католической семьи, отец ее упорным трудом из мелкого торговца вырос в могущественного коммерсанта. О своем отце, Эдварде Фицджеральде, писатель говорил, что тот вышел из «старого одряхлевшего рода», к которому некогда принадлежали видные государственные деятели. Эдвард же был бедным армейским офицером и слыл неудачником. В тяжелые периоды жизни маленький Скотт молил Бога о том, чтобы их семья не попала в дом для бедных. Изживание этого детского страха впоследствии выразилось и в образе жизни («с размахом»), и в произведениях писателя, который, было время, придавал богатству мистические свойства, считая богатых людьми, отмеченными свыше. Наследство дедушки Макквилана позволяло родителям Фицджеральда обучать детей в частных школах. Мать довольно рано внушила Скотту мысль о его исключительности. И не беспочвенно. Его первые литературные опыты были опубликованы в школьном журнале. Когда Скотт перевелся в школу Ньюмена — обитель для шестидесяти отпрысков состоятельных семей Америки, — он со страстью отдался сочинению песен и пьес для драмкружка. В среде богатой молодежи его талант был единственным залогом равенства с ними, а также земной славы, что он поставил себе главной целью. В Принстонском университете Скотт продолжал запойно осваивать почти все литературные жанры в ущерб занятиям, и его пьеса, победив в конкурсе, была опубликована в популярном юмористическом журнале «Треугольник». В Европе шла Первая мировая война, и американская молодежь переживала приступ милитаристского романтизма. Многие рвались на фронт, среди них и студент Фицджеральд. Он сдал экстерном экзамен на звание лейтенанта пехоты, но волей обстоятельств его рота на театр военных действий не попала. Во время армейской службы в 1918 году произошла его встреча с Зельдой Сэйр, которая стала и самым большим счастьем, и самым большим горем в его жизни. Экзальтированная, остроумная, смелая до безрассудства, с неукротимой жаждой жизни, всегда окруженная поклонниками, она сразу завладела его сердцем и ответила взаимностью, но от брака отказалась — ее не вдохновлял скромный вариант существования. В жизненном активе Фицджеральда были пока лишь рукопись романа «Романтический эгоист» и сто двадцать два отказа от издателей. Разрыв с Зельдой он воспринял драматически, две недели пил, а затем вернулся в родительский дом и за три месяца затворничества в лихорадочном режиме перекроил «Эгоиста», создав из его останков новый роман — «По эту сторону рая». В нем, по собственному признанию, он «выжал себя до последней капли». Роман сразу был принят к печати. Вскоре после его выхода (1920) Зельда и Скотт обвенчались. Огромная популярность этой книги в те годы объяснима — Фицджеральд выразил настроения американской молодежи, задетой далекой войной, ощутившей конечность бытия, отвергнувшей постепенные добродетели своих отцов и возжаждавшей успеха и счастья здесь и немедленно. Поколение Фицджеральда бросилось в «карнавальные пляски» 1920-х годов (период американского бума) очертя голову, а сам писатель стал его символом. Утверждался атеистический XX век — век экзальтации, допингов и психозов. Фицджеральд окрестил его «веком джаза». Теперь, на его исходе, нынешняя молодежь называет его «веком „экстази“». Но вернемся в его начало. Роман был переиздан много раз. Никогда в жизни Фицджеральд уже не будет так счастлив, как в ту пору. Как-то он подошел к престарелому писателю Чарлзу Фландрау со словами: «Чарли, если бы ты только знал, как прекрасно быть молодым, красивым и знаменитым!» Слава закрутила его в смерче развлечений: дорогие костюмы от «Братьев Брукс», ночные кутежи, много алкоголя, юношеские безумства, постоянным участником которых, а часто и вдохновителем являлась Зельда. Через два года вышел его роман «Прекрасные и обреченные» (1922). Эгоистичные идеалы молодого поколения, воспевание которых принесло Фицджеральду славу и деньги, здесь уже подвергались сомнению. В том же году появились первые наброски к самому значительному его произведению — «Великий Гэтсби». В этом романе (1925) Фицджеральд окончательно расстался с молодыми иллюзиями, чутко уловив, что человек, цинично выстраивающий свою жизнь только по законам успеха (как его Гэтсби), в итоге приходит к полной личной катастрофе. Эрнста Хемингуэя судьба свела с Фицджеральдом в Париже. В своей книге «Праздник, который всегда с тобой» он произнес немало язвительных фраз по поводу беспорядочного образа жизни четы Фицджеральдов, но хочется привести не их (они писателю не идут), а его отзыв о «Великом Гэтсби»: «Когда я дочитал эту книгу, я понял, что как бы Скотт ни вел себя и что бы он ни делал, я должен помнить, что это болезнь, и помогать ему, и стараться быть ему хорошим другом. У него было много, очень много хороших друзей, больше чем у кого-либо из моих знакомых. Но я включил себя в их число, не думая, пригожусь я ему или нет. Если он мог написать такую великолепную книгу, как „Великий Гэтсби“, я не сомневался, что он может написать и другую, которая будет еще лучше». К тому времени трагедия наметилась и в жизни самого Фицджеральда. Сумасбродная жизнь, напряженное выкраивание времени для литературной работы привели его к алкоголизму. Честолюбивая Зельда, не находящая себе применения в обыденной жизни, с болезненной ревностью стала относиться к его славе. Написала посредственный роман «Сохрани для меня вальс», занялась живописью, а окончательно сломалась на маниакальном увлечении балетом, в 27 лет пожелав стяжать лавры Анны Павловой. С диагнозом «шизофрения» Фицджеральд вынужден был поместить ее в клинику для душевнобольных. Много лет спустя он обмолвится в письме к дочери: «Я ненавижу женщин, воспитанных для безделья». «Ненавижу» относилось, конечно же, не к Зельде, а к самому принципу воспитания. Это было крушение. Так впоследствии и назвал Фицджеральд свою горькую исповедь. Черты семейной трагедии отражены и в его романе «Ночь нежна», пожалуй, самом знаменитом его произведении. Фигура Зельды неустранима из творчества Скотта Фицджеральда. Его человеческая биография совпала с биографией века, и все личные обольщения, разочарования, драмы так или иначе спроецированы почти во все его произведения. Для американской литературы Скотт Фицджеральд явился первооткрывателем такого направления, как лирическая проза. Этому способствовали и свойства его таланта — тонкий психологизм, доверительная интонация, снисходительное отношение к героям, мягкий юмор, щедрая откровенность. «Я должен начинать с эмоции, — признавался он, — такой, которая близка мне…» Особенно заметно это эмоциональное побуждение в его лучших рассказах. Надо сказать, что новеллы и рассказы он писал и по вдохновению, и для денег, и в преддверии романов. Среди них встречаются настоящие шедевры. Так, в «Алмазной горе», написанной с элементами гротеска, он распрощался со своей идеей «богоизбранности» богатых, показав, что почти все чрезмерные состояния замешаны на преступлении, и рок возмездия тяготеет над целыми родами. Его семейная драма — Зельда почти не выходила из клиник, а единственная дочь Скотти была оторвана от него и жила в закрытом пансионе — дала горький повод для таких новелл, как «Две вины», «Опять Вавилон» и других. До конца дней Фицджеральд пытался бороться со своей болезнью — сотрудничал как киносценарист с Голливудом, но его оригинальный талант плохо вписывался в этот «конвейер грез», писал письма дочери, в которых старался оградить ее от пережитых личных заблуждений, начал работу над романом «Последний магнат»… Интерес к Фицджеральду постепенно угасал. Накануне сорокалетия писателя посетил корреспондент из «Нью-Йорк пост» и нашел его не в лучшей форме. В юбилейной статье Фицджеральд был назван «писателем-пророком послевоенных неврастеников». Он пытался покончить с собой, но Бог уберег его от этого греха. Фицджеральд ушел из жизни после второго инфаркта 21 декабря 1940 года. На столе остался недописанным «Последний магнат». В наше время, когда и в старой Европе, и среди наших соотечественников столь велико обольщение «американской мечтой», очень полезно перечитать произведения Скотта Фицджеральда, в которых «американская мечта» предстает в сущности американской трагедией. Любовь Калюжная... смотреть
Фрэнсис Скотт Фицджеральд (1896—1940 гг.) писатель Очень богатые люди не похожи на нас с вами.Одна девушка может быть хорошенькой, но дюжина девушек —... смотреть
(ум. в 1686) Фрэнсис Таунли (Francis Townley) – английский флибустьер, активно промышлявший в ВестИндии и Тихом океане в 80 е годы XVII века. Прославился своей храбростью в сражениях против испанцев как на суше, так и на море. Сведений о начале пиратской карьеры Фрэнсиса Таунли не сохранилось. Некоторые исследователи предполагают, что он мог скрываться под именем капитана Блота, но данная версия не выглядит убедительной. Возможно, что в первой половине 1684 года он крейсировал у берегов Венесуэлы с Лесажем и какимто другим капитаном. Позже он объединился с флотилией Михела Андресзоона, Педно, Лагарда и Франсуа Гронье по прозвищу Кашмарэ. Вместе с последним он задумал осуществить поход в Южное море. В конце 1684 года Таунли бросил якорь близ Золотого острова в архипелаге СанБлас, где в компании с капитанами Брэнди и Ли ожидал прибытия шаек Гронье и Лекюйе. Не дождавшись их, все трое в конце январе 1685 года сожгли свои суда и, ведомые индейцами из племени куна, двинулись с отрядом из 185 человек через Дарьенский перешеек к тихоокеанскому побережью. В феврале флибустьеры вышли к заливу СанМигель и приступили к постройке каноэ. Вскоре пираты захватили в устье р. СантаМария 2 испанских судна, направлявшиеся из Перу в Панаму. 3 марта в Панамском заливе они объединились с шайками капитанов Эдварда Дэвиса, Чарлза Свана, Питера Харриса и Гронье; затем их силы возросли за счет присоединения французских флибустьеров под командованием Жана Роза, Пьера Пикардийца и Демарэ. В конце мая пиратская флотилия насчитывала уже 10 судов с 960 человек на борту; 28 мая она встретилась в Панамском заливе с испанским флотом, состоявшим из 14 судов с 2500 человек. Сражение длилось два дня, но ни одна из сторон не добилась победы. Корабль Таунли, атакованный испанцами, вынужден был уйти с поля боя узким проливом между островом Пачека и соседними островками. 1 июня флотилия флибустьеров покинула Панамский залив, взяв курс на остров Койба. Там более 330 французов под командованием Гронье отделились от своих английских коллег. Последние, ведомые капитанами Дэвисом, Таунли, Сваном и др., имея в своем распоряжении 8 судов, пошли к гавани Реалехо, высадили на берег десант и в августе захватили город Леон в Никарагуа; разграбив его, они вернулись на побережье и разорили Реалехо. Здесь команды решили разделиться. Капитан Таунли в компании с капитаном Сваном, сопровождаемые 2 тендерами, в сентябре вышли в море и двинулись в сторону Калифорнии. В начале октября Таунли со 106 членами команды сошел на берег недалеко от Теуантепека, чтобы пополнить запасы продовольствия, но был атакован отрядом из 200 человек, состоявшим из испанцев и индейцев. Уильям Дампир писал, что испанцы были быстро обращены в бегство «и убегали гораздо быстрее, чем до этого шли в атаку». 13 октября флотилия флибустьеров бросила якорь в заброшенном порту Гуатулько, в котором провела более недели. Больных переправили на берег, а Таунли с частью команды прочесал окрестности в поисках добычи. 22 октября они снялись с якорей и вышли в море. Между 1 и 6 ноября их флотилия зашла в ПуэртоАнхель, где в двух лигах от берега флибустьеры нашли ферму, оставленную людьми. Там они досыта наелись мяса, а оставшуюся часть продовольствия перенесли на свои суда. Тем временем 2 пиратских каноэ, отправленные на разведку, в конце октября достигли Акапулько, где были замечены испанцами. На обратном пути эти каноэ дважды приставали к берегу, несмотря на сильный прибой. Первый раз высадка произошла в устье реки, где пираты, наполняя бочонки пресной водой, были обстреляны испанцами. Второй раз они пристали к берегу в лагуне, где испанцы, засевшие у выхода из нее, блокировали разбойников в течение двух дней. 13 ноября отряд флибустьеров, посланный на помощь своим товарищам, подошел к берегу в районе устья р. Ометепек и прогнал испанцев, укрывавшихся за бруствером. Тогда же на берегу был захвачен мулат, который на допросе признался, что в Акапулько под Рождество приходит корабль из Лимы и что в ближайшие дни в этот же порт должен прийти галеон с Филиппин. Услышав об этом, Таунли решил попытаться овладеть кораблем из Лимы. Вечером 17 ноября он на 12 каноэ со 140 пиратами двинулся в путь, но уже на следующий день буря загнала его в ПуэртоМаркес. В ночь с 19 на 20 ноября флибустьеры проникли в гавань Акапулько и увидели желанное судно из Лимы, стоявшее на якоре под защитой пушек крепости. Таунли понял, что с его силами захватить этот корабль не удастся. Разочарованные разбойники двинулись вдоль побережья на запад от Акапулько, совершили набег на деревню Петатлан, а затем в ПунтаИкстапе захватили караван с провизией. 11 декабря пиратская флотилия вошла в Салагуа, и утром следующего дня 200 человек, высадившись на берег, в рукопашном бою одолели большой отряд противника. Взятые в плен испанцы ни словом не обмолвились о том, что «манильский галеон» всего три дня назад покинул залив. 16 декабря флибустьеры оставили Салагуа и, выстроив свои суда цепочкой на расстоянии 30 миль от берега, блокировали подходы к мысу Коррьентес. Таунли с частью команды на 4 каноэ отправился на поиски продовольствия в залив Бандерас. На берегу их десант был атакован испанцами и в завязавшейся схватке потерял 4 человек убитыми; потери испанцев составили 18 человек. 28 декабря пираты были вынуждены снять блокаду. 11 января 1686 года флотилия вошла в Бандерас.Через шесть дней отряд решил разделиться на две группы. Капитан Сван и его люди, полагая, что «манильский галеон» уже успел миновать эти воды, обвинили Таунли в том, что тот напрасно потерял драгоценное время в Акапулько. Затем Сван предложил оперировать к северу от Бандераса. Таунли был против этого плана, так как считал, что более результативными будут набеги на юге. Разругавшись, оба капитана 17 января разошлись в разные стороны. Таунли с 1 кораблем и 5 каноэ пошел на юговосток, к побережью Никарагуа, имея под своим командованием 115 человек. 23 февраля он объединился в заливе Никоя с французскими пиратами, которых возглавляли Франсуа Гронье и Пьер Пикардиец; сообща они предприняли набег на город Гранаду. 10 апреля Гранада пала; грабеж продолжался пять дней. 26 апреля пираты захватили порт Реалехо, однако добычу взяли скудную. Таунли и Пьер Пикардиец покинули Гронье, отказавшегося идти с ними к Панаме. В одном из морских сражений у берегов Панамы 9 сентября 1686 года Таунли погиб.... смотреть
1532 — ок. 1589) Времена королевы Елизаветы и ее противоборства с Марией Стюарт — одни из самых драматических в истории Англии. Именно к этому времени относится деятельность Фрэнсиса Уолсингема, которого называют создателем британской разведывательной службы. Собственно говоря, утверждение это спорное. В широком смысле создавала эту службу сама королева Елизавета I во многом руками Уильяма Сесила, получившего титул лорда Берли. В течение сорока лет он был фактически ее первым министром, независимо от занимаемой им должности. И все это время он заправлял секретной службой, которая до этого по указу Генриха VIII находилась в ведении Тайного совета. Его первым помощником по линии разведки был Николас Трокмортон, хитрый и коварный, верный слуга Елизаветы. Он, как это было принято в те времена, обязанности посла во Франции сочетал с функцией резидента. Именно он обратил внимание на талантливого молодого человека Фрэнсиса Уолсингема, приобщил его к разведывательной работе и стал его наставником. Фрэнсис появился на свет в 1532 году в семье видного юриста. Он состоял в очень отдаленном родстве с королевой Елизаветой, впрочем, почти все дворяне тех лет были в какой-то степени родственниками. Юность и молодость Фрэнсиса ничем не примечательны. Он учился в Кембридже, обучался в коллегии адвокатов, изучал право в Падуе, много практических знаний и навыков получил, общаясь с образованными и умными флорентийцами и венецианцами. Изучил труд Маккиавели «Государь», что, кстати, и явилось поводом для знакомства и диспутов с другим поклонником и последователем Маккиавели Николасом Трокмортоном, английским послом в Париже. В двадцативосьмилетнем возрасте Фрэнсис вернулся в Англию и после нескольких лет сельской жизни в 1568 году поступил на королевскую службу. Лорд Берли приметил его, стал давать важные поручения разведывательного и контрразведывательного характера. Поскольку «горячей» проблемой тогда были готовившиеся настоящие или мнимые покушения на королеву Елизавету, это и стало главной заботой нового сотрудника разведки. С целью выявления возможных заговорщиков он начал с того, что договорился с лорд-мэром Лондона о регистрации иностранцев и еженедельном составлении списков лиц, снимающих помещения в столице. В 1570–1572 годах Уолсингем был английским послом и резидентом в Париже. В основном он руководил разведывательной сетью, созданной там лордом Берли и Николасом Трокмортоном, но со временем создал свою агентуру. Не брезговал никем, вербовал профессиональных преступников, убийц, авантюристов, щедро расплачиваясь с ними. «Нет платы слишком высокой за нужные и ценные сведения», — говорил он. Уолсингем никогда не пользовался своими шпионами и сыщиками для расширения личной власти. Он всецело был предан своей королеве, хотя иногда вступал в споры с ней. Елизавета ценила его и называла своим «мавром» — может быть, за черный цвет волос и смуглое лицо. В 1572 году Берли занял пост лорд-канцлера. Он отозвал из Парижа Уолсингема, который с 1573 года стал официальным главой английских спецслужб, хотя Берли оставил общее руководство за собой. Главными задачами разведки были предотвращение заговоров против Елизаветы и выявление планов испанского короля Филиппа II и его союзников, в том числе по подготовке и высадке десанта в Англии. Была и еще одна косвенная, но важная задача — способствовать непрерывной войне против испанского судоходства. Ею занимались английские корсары, «королевские пираты», которые, с одной стороны, ослабляли Испанию, с другой — обогащали казну Елизаветы. С этой целью Уолсингем завел агентуру во всех портах, куда могли заходить испанские корабли. Об их маршрутах, грузах, времени выхода в море агенты своевременно информировали Уолсингема, а тот — «королевских пиратов». Среди агентов Уолсингема были, конечно, не только бандиты и авантюристы, но и дворяне, монахи, адвокаты, студенты, купцы, священники. Кроме того, английская разведка уже в те далекие времена широко использовала в качестве агентов писателей, драматургов, актеров, журналистов, так сказать, «творческую интеллигенцию». Среди агентов Уолсингема были известные актеры и драматурги Энтони Мэнди, Мэтью Ройстон, Уильям Фаулер, Кристофер Марло. Они оказали ему немалую помощь. В частности, Энтони Мэнди, выдав себя за католика, проник в Английский колледж в Риме, который готовил агентов-миссионеров для засылки в Англию. Вернувшись на родину, он не только сообщил имена слушателей, но так же и участвовал в их розыске и поимке. Впервые в истории разведки Уолсингем создал техническую службу. Ее возглавил Томас Фелиппес, блестящий специалист в области дешифровки, а также вскрытии писем, подделке почерков и печатей. Эта служба создавала уникальные по тем временам устройства для подслушивания, имела специалистов по проделыванию в стенах незаметных отверстий, через которые велось подглядывание. Есть сведения, что некий венецианский монах продал Уолсингему сделанный им для этой же цели перископ, но неизвестно, использовался ли он. Существовала даже школа сотрудников наружного наблюдения, где их учили незаметно вести слежку, мгновенно изменять свой облик. Для дезинформации противника использовал даже астрологов. Годы, когда Уолсингем был руководителем спецслужб, отмечены непрерывными войнами, перемириями, интригами, переговорами, в которых были замешаны и перемешаны интересы Англии, Франции, Испании, Нидерландов. Ссоры и примирения с королем Испании Филиппом II, королем Франции Генрихом III, вождями голландских повстанцев, герцогом Альба осуществлялись с помощью дипломатии и разведки. Пожалуй, никогда до этого она не была столь активна. Но все внешние интересы спецслужб временно отошли на второй план, когда они всерьез занялись разоблачением заговоров против Елизаветы. Еще в 1580 году Рим объявил, что всякий, убивший Елизавету «с благочестивым намерением свершить божье дело, не повинен в грехе и, напротив, заслуживает одобрения». Видимо, за «божье дело» были обещаны и земные блага. В 1582 году службой Уолсингема был задержан шпион нового испанского посла дона Мендосы. При тщательном обыске в изъятом у него зеркальце за задней крышкой обнаружили важные бумаги. Из них следовало, что иезуиты составили новый заговор с целью убийства Елизаветы и возведения на престол Марии Стюарт. Заговор имел кодовое название «английское дело». Когда это «дело» стали раскручивать, то обнаружили, что Мария ведет переписку с католическими державами через французского посла и членов его свиты. Агент Уолсингема поступил на службу к послу и сумел выведать подробности заговора. В результате сложного расследования с применением жестоких пыток Уолсингем узнал, что душой заговора является испанский посол. Уолсингем предложил Мендосе в течение пятнадцати дней покинуть Лондон. Но в Англии продолжали зреть новые заговоры против Елизаветы. Поскольку их корни находились за границей, Уолсингем направил туда много агентов, «перекрестившихся» в католиков. Они проникали в центры заговорщиков. Иногда честно информировали своего шефа, иногда же, вроде некоего доктора Парри, вели двойную игру. Парри настолько увлекся своей ролью, что сам предложил своим собеседникам организовать заговор. Те, конечно, донесли, и несчастному Парри в 1585 году отрубили голову. Всякая спецслужба, обязанная охранять покой и безопасность властителя, нуждается в двух вещах, деньгах и наличии заговорщиков, оправдывающем выплату этих денег. Если настоящие заговорщики иссякают, можно выдумать новых и разоблачить их. Таким, сфабрикованным, явился один из крупнейших заговоров против Елизаветы. При этом Берли и Уолсингем решили вовлечь в заговор и саму Марию Стюарт. История и интрига этого заговора слишком сложна и требует отдельного рассказа. Тем более что о судьбе несчастной шотландской королевы создано множество прекрасных драматургических и литературных произведений; достаточно упомянуть среди их авторов Фридриха Шиллера и Стефана Цвейга. Мы лишь подчеркнем еще раз, что фактически инициаторами этого заговора были лорд Берли и Фрэнсис Уолсингем, подчиненный которого Томас Фелиппес, как считают многие исследователи, и написал роковые письма, приведшие на плаху главного заговорщика Бабингтона, а затем и королеву Марию Стюарт. 8 февраля 1587 года она была казнена. Чтобы устраниться от ответственности, от участия в принятии решения о казни, Уолтингем сказался тяжело больным. Дела шли своим чередом. В июле 1586 года Уолсингем получил донесение от английского посла в Париже Стаффорда о создании в Испании мощного флота — «Непобедимой армады», который и доставит в Англию многотысячную армию. В этой ситуации забавно то, что сам Стаффорд был уже завербован испанцами и получал от них круглые суммы. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания Уолсингема, и он установил за послом наблюдение, которое вел некий Роджерс. Он выяснил, что Стаффорд подкуплен вождями католиков и показывает им поступающие из Лондона письма. Уолсингем, узнав об этом, не отстранил Стаффорда, а пошел на хитрость: он начал направлять ему дезинформацию. Одновременно Уолсингем стал создавать во Франции агентурную сеть, независимую от той, которую, видимо, уже успел предать Стаффорд. Теперь основное внимание британской разведки было обращено на выявление планов испанского короля и его союзников. Сам Уолсингем составил документ, который мы теперь назвали бы «план мероприятий», а тогда он назывался «Заговор для получения информации по Испании». План предусматривал перехват писем французского посла в Испании, получение сведений об Испании из портовых городов, засылку агентов разных национальностей на испанское побережье и другие меры, в том числе создание наблюдательного поста в Кракове (!) для ознакомления с отчетами об испанских делах, которые поступали из Ватикана. Все агенты Уолсингема, где бы они ни находились, получили задание выведывать замыслы испанцев. В Венеции Стивен Пол внимательно выслушивал разговоры сведущих лиц и доносил все, что касалось Испании. Фландрский купец Вэйхенхерде, постоянно передвигаясь по оккупированной испанцами части Южных Нидерландов, был в курсе многих вопросов, касавшихся испанской армии, осаждавшей город Слейс, который мог стать плацдармом для подготовки испанского десанта. Английский купец Роджер Боуденхел, торговавший с Испанией и несколько лет живший в Севилье, имел много друзей среди испанских купцов и моряков и тоже добывал полезную информацию. Лучшим из агентов Уолсингема, занимавшихся Испанией, был Энтони Стэнден (под кличкой Помпео Пеллегрини). Он сумел стать другом Джованни Фильяцци, тосканского посла в Испании, и был в хороших отношениях с правительством Тосканы. Стэнден отправил в Испанию некоего Флеминга. Тот оказался очень ценным агентом, ибо его родной брат состоял на службе у маркиза Санта-Крус, адмирала испанского флота. Флеминг посылал свои донесения через тосканского посла Фильяцци, от которого они попадали к Стэндену, а от последнего к Уолсингему. Сведения Флеминга были настолько точными, что Уолсингем в марте 1587 года представил королеве копию доклада Санта-Круса своему королю (это был подробнейший отчет об армаде и ее кораблях, снаряжении, вооруженных силах и запасах). Из другого доклада Стэндена в июне того же года вытекало, что армада не сможет выступить в поход в 1587 году, что давало англичанам время для неспешной и тщательной подготовки. Одновременно с агентурной работой по выявлению планов Филиппа II, Уолсингем проводил и то, что теперь называют «активными мероприятиями». Вот лишь несколько примеров. Генуэзских банкиров склонили к тому, чтобы они воздержались от предоставления займа Филиппу II, что значительно затруднило формирование флота. В начале 1587 года англичанин Ричард Гибс, выдававший себя за католика, сообщил испанцам заведомо ложные сведения о Темзе: она, мол, слишком мелка для испанских кораблей. Наконец, когда армада уже должна была двигаться к берегам Англии, Уолсингем, чтобы помешать вербовке английских и ирландских католиков в испанские войска, организовал распространение по всей Англии и Ирландии «предсказаний» своего астролога Джона Ли, согласно которым должны начаться страшные бури, которые рассеют вражеский флот и погубят всех, находящихся на кораблях. 24 мая 1588 года армада отплыла от испанских берегов, взяв курс на Англию. Буквально накануне внезапно умер адмирал Санта-Крус. Он был заменен герцогом Медина-Сидония, полным невеждой в морском деле. Путь армады прослеживался агентами Уолтингема почти на всем протяжении Атлантического побережья, вдоль которого она двигалась. Английские капитаны знали время прибытия неприятеля, слабые стороны испанских галионов. В конце июля «Непобедимая армада» была полностью разбита и рассеяна английским флотом. Вскоре после разгрома «Непобедимой армады» Фрэнсис Уолсингем, выполнив главное дело своей жизни, умер.... смотреть